Мама

Дорогие мамы и папы мальчиков с гипоспадией. Возможно, мой отзыв получится слишком длинным. Не пожалейте времени, прочитайте его. Мы пережили две операции, удачную и неудачную, в разных клиниках и у разных хирургов. Нам есть, с чем сравнивать. Сразу скажу, что благодаря Асааду Ахмадовичу, сегодня наш сын здоров, у доктора Матара золотые руки и доброе сердце. Но наш путь к здоровью был долгим и трудным. <
У нас был диагноз «Гипоспадия. Дистально-стволовая форма». Первую операцию (в августе 2013 года) проводил известный в России врач, профессор (не буду называть его имя, просто «Другой хирург»), на котором мы сами остановили свой выбор после консультаций у нескольких урологов. О нем много хороших отзывов и, судя по всему, он действительно помог многим людям. Но в нашем случае результат оказался, мягко говоря, не тот, который мы ожидали. Для нас было принципиальным сохранение крайней плоти, поскольку мы люди православные. Этот хирург сказал, что крайнюю плоть оставит, но если потом его или нас что-то не устроит, то он сделает обрезание. Также сказал, что после операции нужно будет соблюдать постельный режим 5-7 дней. Мы сдали анализы и в назначенный день легли в больницу. Накануне вечером и утром перед операцией ребенку сделали клизму. Операция длилась около часа, после чего сына привезли в палату. Руки и ноги были привязаны к кровати, только теперь мы поняли, что значат слова «постельный режим». В течение двух часов сын находился в истерике, кричал так, что в итоге «посадил» голос. Конечно, мы не ожидали, что ребенок будет так трудно отходить от анестезии. Ему сделали обезболивающий укол, не помогло. Через 2 часа сыночек уснул, когда проснулся, начал бунтовать по поводу своего привязанного положения. Тогда мы еще не знали, что ручки и ножки ему отвяжут только через 10 суток. Каждый раз нам отвечали, что надо потерпеть еще немножко. Наш ребенок ОЧЕНЬ активный. Лежать неподвижно было для него сплошным мучением. Нам разрешили отвязывать ручки, чтобы ребенок играл в игрушки. Но ему хотелось сесть, а нам это категорически запретили. Чтобы хоть чем-то помочь ребенку, мы делали ему массаж. Но он все равно часто плакал, просыпался по ночам, когда не мог повернуться ни в одну сторону, и снова плакал. Мой муж – человек с крепкими нервами, прошел горячие точки, многое в жизни повидал. Но даже для него состояние нашего ребенка стало сильнейшим стрессом. Позже муж признался, что если бы заранее знал, что предстоит выдержать нашему сыну, то не дал бы согласия на операцию. Мне кажется, что за эти 10 дней мы с мужем постарели лет на 10. >

Все 10 дней сын находился в катетере. Дня через 4 после операции нам принесли глицерин и сказали капать его на повязку, чтобы ее размочить. Мы так и делали. Примерно на 6-ой день повязку сняли. В день выписки, когда отвязали руки-ноги и сняли катетер, мы обнаружили, что ребенок разучился даже сидеть. Он просто заваливался вперед или на бок, когда мы пытались его посадить, а ему был уже почти 1 год и 2 месяца. Попробовали поставить на ноги, он вообще не понял, что нужно делать. Ножки сильно похудели, видимо, атрофировались мышцы. Потом всё пришло в норму. Сидеть научился в тот же день. Ходить учился дольше. Выйдя из больницы, мы перекрестились, что всё худшее позади. Но через 2 дня после выписки заметили, что шов на крайне плоти расходится. Стало ясно, нас предстоит еще одна операция. Трудно передать, какой ужас мы пережили в те дни. Те из вас, кто был в похожей ситуации, сейчас меня понимают. Мы стали искать другого врача и, слава Богу, вышли на доктора Матара. Через 3 недели после первой операции уже были у него на консультации. В этот день Асаад Ахмадович вел прием вместе с известным зарубежным детским хирургом, профессором Хадиди. Они оба осмотрели нашего сына. Выяснилось, что у него не только расходится шов на крайней плоти. Сверху они сшита слишком узко, и головка в будущем открываться не будет. Еще у нас микросвищ и небольшое искривление ПЧ (хотя другой хирург, который проводил операцию, заверил, что диагноза «Гипоспадия» у ребенка больше нет, и осталось только обрезать крайнюю плоть). В течение 5 месяцев мы наблюдались у Асаада Ахмадовича (делать повторную операцию сразу нельзя, ткани должны зажить), затем он помог нам оформить квоту и другие документы для госпитализации.

Мы легли в больницу во вторник ( Сыну 1 год и 7 месяцев). Никакой клизмы ребенку не делали.
В среду Асаад Ахмадович провел операцию. Когда ребенка привезли в палату, он отходил от наркоза. Покричал всего 10-15 минут, затем уснул, а когда проснулся, был абсолютно спокоен (огромная благодарность анестезиологу). Мы дали ребенку попить, затем поесть. Разумеется, сына никуда не привязывали, как и обещал доктор Матар, и сразу разрешили брать на руки. Трудно поверить, но уже на следующий день, в четверг, сын ходил своими ногами, гулял с нами по коридору, играл в игровой комнате. Тогда же в четверг Асаад Ахмадович снял катетер. В пятницу мы поехали домой. В последующие 2 недели трижды приезжали на осмотр. 2-3 дня после снятия катетера ребенок ощущал дискомфорт при мочеиспускании, но по сравнению с 10-ю днями на привязи, это не так страшно. Сохранить крайнюю плоть в нашем случае не удалось, потому что первая операция, которую проводил другой хирург, оказалась неудачной.
Не знаю, может ли еще кто-то в России лечить гипоспадию так, как это делает доктор Матар, с минимальным стрессом для ребенка и родителей, используя современные материалы и инструменты. Мне кажется, Асаад Ахмадович хирург по призванию, настоящий врач. Мы благодарим Бога, что он привел нас к доктору Матару. Уважаемый Асаад Ахмадович, еще раз примите искреннюю благодарность за ваш труд, за то, что подарили здоровье нашему ребенку. Мы, в свою очередь, желаем крепкого здоровья Вам и всем Вашим близким.

lady-ams2014@yandex.ru